В этом году, в отличие от прошлого, в нашей опере все же проходят традиционные предновогодние концерты. И пусть в этом году на концерт попадают только откуаренные (новое разговорное словечко этого второго ковидного года), зал может быть заполнен только наполовину и сидим мы в нем в шахматном порядке и в масках, но концерты-то есть! И любимые солисты, оркестр и хор радуют праздничной программой.
Оформление сцены и общее цветовое впечатление — настолько элегантный черный, что похоже на концерт по поводу кончины партайгеноссе. Зато звук — полная противоположность! Искрящиеся итальянские арии и дуэты, мягкий юмор и радость встречи со зрителями.
Открытие концерта полностью совпадает с началом оперы Паяцы — Тонио (Янис Апейнис) приглашает нас заглянуть в артистический мир. К концу первого отделения он уже в образе доктора Малатесты поет дуэтом с Нориной (Инга Шлюбовска- Канцевича) — хитрецы разрабатывают план по охмурению Дона Паскуале. Шикарный дуэт, зажгли, так зажгли! Как же я соскучилась по этим двум операм! Обе постановки (Паяцы и Дон Паскуале) просто обожаю.
Михаил Чульпаев и спел, и потанцевал (над лунной походкой надо еще немного поработать), и еще и успел трем девушкам сердце разбить. Ох, уж эти теноры! Так же в концерте принимали участие — Илона Багеле, Татьяна Треногина, Раймонд Браманис. Арию Casta Diva на скрипке исполнила Светлана Окунь. А еще всегда приятно послушать наш хор. Впрочем, что я вам рассказываю — ведь запись вчерашнего концерта уже можно послушать по Radio Klassika, создавайте праздничную атмосферу уже сегодня! (не смотрите, что под видео указано время — каких-то 20 минут, на самом деле почти 2,5 часа, антракт с разговорами около получаса).
Премьера оперы Дон Жуан состоялась в Тарту 27.11.2021. Впечатления от постановки неоднозначные, хотя Моцарта окончательно испортить невозможно, хоть убейся, что и спасает.
Начну, пожалуй, с вводных данных, общего впечатления, а уж потом начну бурчать. Помимо того, что эта опера Моцарта считается «оперой опер», интересно и то, что в этот раз к постановке из Латвии привлекли не только часто поющего в Тарту Яниса Апейниса (на главную партию), но и Кристину Пастернаку — ведущую художницу по костюмам в нашей опере, а также Катрину Нейбургу для создания сценографии и видеопроекций. Режиссер — эстонец Эльмо Нюганен (Elmo Nüganen). Дирижер Risto Joost, выступавший с латвийскими оркестрами в том числе.
Постановка идет в малом доме театра Vanemuine. Очень люблю это маленькое уютное здание в югендстиле, построенное больше 100 лет назад. Идеальная площадка для современной классики, но кто ж теперь ставит Дон Жуана без выкрутасов? И вот уже в зале на каких-то 460 мест, с маленькой сценой, на сцене ставят дополнительную сцену, размером с боксерский ринг, а по бокам от нее стулья для подсадных (порядка 15 человек) зрителей. Этакий театр в театре (детальнее чуть ниже). На сцену этогого театра из зала по бокам ведут ступеньки, что было использовано, к примеру в любимой мной постановке Лючии ди Ламмермур (увы, уже снята с репертуара). Но этого режиссеру показалось мало – через небольшую оркестровую яму перекинуты еще и два мостка, и вот уже активно задействуются и ступеньки и мостки.
Дон Жуан – Янис Апейнис. По мне так идеальный Дон Жуан, и опять оправа (режиссура) спектакля не позволяет блистать – ни тебе стильной одежды, ни интересных мизансцен. Очень надеюсь, что в Риге наконец-то поставят достойного Дон Жуана и Янису будет где развернуться. Вообще актеры своим пониманием ролей очень улучшили ситуацию с режиссурой. Особенно хорошо, когда она практически пропадает и тогда солисты могут полностью погрузится в образ своего героя. Конечно была прекрасная ария шампанского, и дуэт с Церлиной, но особенно проникновенной была серенада. Благодаря Янису в этот момент балаган растворился и остался только его обволакивающий голос. Наконец-то проявился настоящий Дон Жуан, которого очень хочется слушать бесконечно, но режиссеры с упрямством, достойным лучшего применения, раз за разом реализуют странные идеи за счет образа главного героя, из которого делют кого угодно, кроме легкомысленного обаятельного аристократа, с легкостью соблазняющего женщин обходительными манерами.
фото Хейки Лейс
Лепорелло – молодой бас Райко Раалик (Raiko Raalik). Он еще учится в консерватории, но уже солист Национальной оперы «Эстония». Впервые его видела. Здорово спел и сыграл. Не выпадал из образа. Слуге очень хочется быть как хозяин Дон Жуан, но драйва и внутренней свободы пока маловато. Юн и пуглив для любовных авантюр, в случае опасности сбегает огородами.
фото Хейки Лейс
Командор — Мярт Якобсон (Märt Jakobson). Известный бас тартуской и таллинских опер, слышала во всех постановках, которые довелось видеть в Тарту. Традиционно – вышел и уж как спел, так и припечатал. Командор что надо!
фото Хейки Лейс
Из женских партий, пожалуй, более-менее внятно образ был прописан для Донны Эльвиры (ведущая сопрано театра Karmen Puis, Кармен Пуйс), Донне Анне (Pirjo Jonas, Пирьо Йонас) и Церлине (Maria Listra, Мария Листра) в роли в общем-то осталось только петь, с чем они успешно справились. На мой взгляд, актерских задач перед ними особенно не ставили, хотя про понимание режиссером женских образов в программке написано много, но для меня совершенно неубедительно – я не увидела написанного в постановке. Да и с моим представлением об этих дамах предложенные трактовки не совпадают.
фото Хейки Лейс
Честно признаюсь, что наименее интересным персонажем в принципе (не в этой постановке, а вообще) мне кажется Оттавио (Juhan Tralla, Юхан Тралла), не смотря на все его красивые арии и дуэты, бесконечно скучный и слепо влюбленный в Донну Анну. В общем, Донну Анну, втихаря предающуюся в спальне утехам с незнакомым соблазнителем, можно понять 😉 А что она потом строит из себя праведницу меня всегда забавляет. Кстати, тут для режиссеров –любителей современных трактовок есть отличная тема для модной темы харрасмента и был ли он, или сама хотела, а потом испугалась за свою репутацию послушной дочки строгого папы — Командора? Здесь при исполнении партии Оттавио не было исключения – хорошо, но он все равно скучный персонаж. Крестьянин Мазетто как то по сути поживее, может потому что попроще, без рефлексий, обидели – дал сдачи. Партию исполнил Симо Бреэде (Simo Breede).
Фотографии с репетиций уже напрягали, но все же Моцарт и талант артистов впечатление улучшили. А вот к режиссуре у меня вопросы.
Понятно, что главный в постановке режиссер. Сценография и костюмы создаются соразмерно его идее. Наверное поэтому самым эффектным был наряд непредусмотренного оперой персонажа – Констанцы (дочь режиссера, актриса Saara Nüganen, Саара Нюганен). Для себя я ее определила как «распорядительницу» — она была той, кто проверял билеты на спектакль (напоминаю – у нас театр в театре), делала замечания «зрителям» и ассистировала актерам. Она была одета стилизованно, будто вышла из будуара во времена барокко – высокий белый парик, корсет, игривые панталончики, чулки в нежных розочках, шелковые мюли на каблучке и развевающийся полупрозрачный пеньюар тоже в розочках.
фото Хейки Лейс
Остальные костюмы не так интересны – гости на свадьбе Мазетто и Церлины в стилистике хиппи, сами молодые «в жутких розочках» (с), но это вполне в духе всего спектакля.
фото Хейки Лейс
Наряды особо не менялись, за редким исключением в стиле надеть на ночнушку платье, или надеть другое платье на вечеринку к Дон Жуану. По сути большее разнообразие нарядов ничего бы не изменило. Ключевые моменты, завязанные в опере на одежду есть – маска (и какая! Только и эту тему не раскрыли), что очень важно, потому что именно благодаря наличию маски в начале оперы Донна Анна далеко не сразу позднее узнает свего соблазнителя, когда он предстает перед ней без маски. Плащи Лепорелло и Дон Жуана похожие, разных цветов, так что выдать одного за другого под покровом ночи можно довольно успешно.
фото Хейки Лейс
Немного о видеопроекциях — на арии шампанского салют (логично), вечеринка у Дон Жуана – все это время пирамида бокалов крупным планом постепенно наполняется искрящимся шампанским. Женские лица в слезах и воде – к месту. Лес, ночь, туман автомобиль, проезжающий вдали – чем не кладбище?
Остальное… зачастую беготни по сцене было так много, что было уже не до видео. Сценография в некоторые моменты очень напоминала сценографию Онегина в режиссуре Жагарса, сцену дуэли – вновь белый квадрат на возвышении, фонарь и Янис в плаще. А Ленский не пришел 🙂
Сцена дуэли из Онегина в постановке Жагарса
И в программке и в интервью театральный (опять не оперный, что печалит) режиссер говорил о том, как он хочет оперу сделать привлекательной для широкой публики. По мне, попытка не засчитана. Давно пора понять, что в театры, а тем более в оперу, ходит хорошо если 8-10% населения, причем в этот процент входят даже те, кто хоть раз в год в театр сходил. Даже если это был театр кукол и родитель вынужденно сопровождал ребенка, потому что садик организовал культпоход для группы. Поэтому упрощая донельзя великие оперы никого дополнительно в театры не заманить. Тут два пути – либо основательно переосмысливать (но чтобы этот свежий взгляд все же с легкостью считывался без многословных текстов в программке не очень соответствующих результату), либо строго следовать либретто (я сейчас не про то, что сцена и костюмы обязательно должны быть времен жизни Моцарта. Вовсе нет, время может быть любое, ведь любвеобильные мужчины были и есть во все времена, хоть последние лет 20 лучше в расчет для этой оперы не брать – засудят за харрсамент и сексизм).
И так, у нас театр в театре, сцена на сцене. Войдя в зал, зрители уже видят сцену и Констанцу. Некоторые зрители (ничем не выделяясь из публики) просто проходят на стулья на сцене, Констанца проверяет у них билеты помогает найти места. После третьего звонка комментирует объявление об отключении мобильных на итальянском и дает команду дирижеру начинать. Девушка эффектная, во время спектакля «зрительнице», у которой звонит мобильный показывает сначала желтую карточку, а потом, за второй несанкционированный звонок — красную. Поскольку с колосников постоянно спускаются на сцену какие-то предметы, на красивом маленьком подносике подносит актерам ножницы, чтобы те перерезали леску и смогли предметом пользоваться. Руководит фельдшерами, подкатившими носилки, чтобы увезти труп Командора. Подгоняет Дон Жуана и Лепорелло, мол, пойте побыстрее, уже пора заканчивать, публике еще домой спешить. Сыграла-то хорошо, но дополнительной смысловой нагрузки этот введенный персонаж не несет, потому что сама по себе тема театра в театре особо не обыграна. Да, зрительницы с увлечением передавали друг другу и листали книжечку со списком побед Дон Жуана на любовном фронте, выходили на «сцену на сцене», чтобы потусить на свадьбе Церлины, уходили за кулисы, засыпали и храпели, просыпались, накидывали на себя простыни и прикидывались привидениям/покойниками на кладбище, но смысл? Кроме общей веселухи? Раскрывает ли этот театр в театре лучше сюжет? Вопрос риторический.
В начале, под увертюру видеопроекция – под потолком узкое зарешеченное окно, через которое струится бледный рассветный свет. Дон Жуан сидит на стуле, с колосников то одно спустят вниз и поднимут, то другое, в какой-то момент к нему подходит Констанца, встает перед ним на колени и что-то ему говорит, он вяло мотает головой, мол, нет. Она уходит. Заканчивается увертюра, видеопроекция отключается, он складывает стул и уходит. И? Вот смысл этого? Как бы Дон Жуан в тюрьме, а дальше что? В постановке эта тема больше не обыгрывается вообще никак, ни разу, даже намека нет. Если на сцене висит ружье то… бла бла бла. Не, не слышали.
И вот такого, когда само себе вроде и ничего, но для общей картины ничего не дает – полно. К примеру, есть тут на финальном ужине девушка-пуделек на поводочке и? Дальше что? А просто чтобы была, она ж прикольная, вдруг молодежь тогда толпами на оперу повалит.
На первом ряду у центрального прохода ты практически внутри действия – вначале из оркестровой ямы на тебя выпрыгивает Лепорелло и поет, сидя на бортике, потом вся свадебная толпа несется мимо. В серенаде оркестрант аккомпанирует Дон Жуану на мандолине тоже сидя на бортике, туда же же присаживаются Лепорелло и Дон Жуан в начале второго акта, когда Лепорелло намеревается перестать работать на Дон Жуана, но тысяча евро меняет планы слуги (эту фразу про сумму Дон Жуан говорит на эстонском, как и несколько других фраз в дуэте с Лепорелло — неплохоая идея!). В финале – статуя Командора эффектно, только своим присутствием и сочным басом наводит ужас. В основном на Лепорелло, Дон Жуана таким не проймешь.
Сказать, что то, что режиссер считает Дон Жуана похожим на Раскольникова, меня удивило – ничего не сказать. В программке, как я понимаю приводится цитата «тварь я дрожащая или право имею?» (перевод на английский, в программке, смысл не передает, но думаю, что не ошиблась и перевели именно это). Это вообще не может даже быть предметом размышления Дон Жуана, он то точно считает, что имеет право на все, делает, что хочет и получает, что хочет. Всегда. При этом он не склонен к насилию (как многие про него думают), хотя защищаясь, ловко заколет кого угодно без тени сожаления. Еще режиссер не понимает тяги Дон Жуана к саморазрушению. Вот и я не понимаю, ведь такой тяги у него нет, цель его жизни осчастливить собой любимым всех хорошеньких женщин, встречающихся на пути.
Финальный ужин Дон Жуана – и на столе и на балконах театра появляются траурные венки, посвященные свободе. Сами по себе они прекрасны, более того, фото с таким венком мне наверняка пригодится не раз при оценке новостных событий, но смысл? Свобода умерла? Были ли она вообще и в чем? И при чем тут Дон Жуан, он то как раз за полную свободу, чтобы его желания не ограничивались, не зря он с таким упоением поет Viva la libertа!
Когда Дон Жуан отказывается раскаяться, не смотря на грозный призыв статуи Командора, то его фурии должны утащить в Ад, или он умирает (застрелили, сердце не выдержало, проклятие Командора и т.д), но уж никак не висит между Небом и Землей, напоминая классическое «он улетел, но обещал вернуться!».
Опера Дон Жуан сродни Лебединому озеру – ставить можно как угодно, все равно будут ходить, смотреть и слушать. Главное, чтобы спели и сыграли достойно (тут с этим порядок), тогда голоса все равно отведут к Моцарту и вечер не будет испорчен.
Новый балет парижского хореографа Пьера Лакотт (Pierre Lacotte) Красное и черное (Le Rouge et le Noir ) по мотивам одноименной книги Стендаля, на адаптированную под этот балет музыку Массне (как я поняла, из разных произведений).
Не имей сто рублей, а имей сто друзей 🙂 иначе бы я запись трансляции не увидела. Краткие выводы – если будете в Париже в то время, когда этот балет будет на сцене Опера Гарнье– идти обязательно! Прекрасная хореография, роскошные костюмы и самое важное, что я так ценю в балете и что доставляет мне истинное наслаждение – классическая хореография, когда каждый элемент идеально совпадает с музыкой, да и танцовщики обладают великолепной техникой, чтобы это исполнить. Легкость, прекрасные сольные партии, любовные дуэты, массовые сцены..(бал, кавалеристы и т.п.), а какие у солистов кисти рук! Истинное наслаждение увидеть такой спектакль.
Веселый (благодаря актерским талантам) балаган в костюмах эпохи Моцарта (почти), с несколько нарочитыми париками и чуток фривольной юбочкой Розины. Поют и играют хорошо. Декораций никаких – только цветные прозрачные панели во всю высоту сцены двигаются туда сюда. В Риге режиссура была в разы интереснее.
Сегодня, в день рождения Андрея Жагарса, в 17:00, в городе его юности Цесисе состоялся концерт «Друзья- Андрею Жагарсу». Концерт уже стал традиционным для октября – красивыми оперными ариями друзья чтут память Жагарса, человека, сумевшего за 17 лет руководства оперой закрепить нашу оперу на европейском музыкальном небосводе и зажечь новые звёзды.
В концерте принимали участие: Латвийский национальный симфонический оркестр, дирижер из Литвы Модестас Питренас (при Жагарсе несколько лет был главным дирижером нашей оперы), баритон Янис Апейнис, тенор Михаил Чульпаев, меццо-сопрано из России Олеся Петрова и вагнеровское сопрано из Швеции Ирен Теорин (Iréne Theorin). Продуманный, сдержанный и, если так можно выразиться, закольцованный концерт.
Открылся увертюрой к опере Тангейзер, тему логично продолжила Ирен Теорин исполнив арию Елизаветы (Dich teure Halle, известную также под названием «ария зала»). Михаил Чульпаев арией Габриэля из оперы Симон Бокканегра уводит слушателей творческое наследие Верди. Затем Янис Апейнис исполнил знаменитое обращение клоуна Тонио к публике из оперы Леонкавалло «Паяцы» «Si può?… Si può?… Signore! Signori! … Un nido di memorie». Первое отделение концерта завершила Олеся Петрова арией принцессы Эболи из оперы Верди Дон Карлос «O don fatale».
Второе отделение порадовало более редкими в наших краях музыкальными номерами — началось с лиричной увертюры «Рассвет на Москве-реке» из оперы Хованщина Мусоргского. Затем «Гадание Марфы» из той же оперы в исполнении Олеси Петровой. Тему русской оперный музыки продолжил Янис Апейнис арией князя Елецкого из оперы «Пиковая дама» Чайковского («Я вас люблю, люблю безмерно»). Еще одна не часто исполняемая вещь – ария Иоанны «Да, час настал!» из оперы Чайковского «Орлеанская дева» в исполнении Олеси Петровой. От страдания девы к страданиям юного Вертера – арию из одноименной оперы Массне исполнил Михаил Чульпаев. После чего Ирен Теорин вернула слушателей к Вагнеру через песню «Грёзы» из редко исполняемого вокального цикла Вагнера «5 песен на стихи Матильды Везендонк». Логичное завершение для такого концерта – смерть Изольды из оперы Вагнера Тристан и Изольда.
Я слушала прямую трансляцию, запись уже доступна в архиве радио Классика.
Спектакль по одноименной пьесе 2017 года авторства Ивана Вырыпаева. Если после спектакля по пьесе современного автора ее хочется купить в бумажном виде и перечитать, значит пьеса стоящая.
Иранская конференция (московский Театр Наций) два вечера шла на сцене театра Дайлес в рамках фестиваля «Золотая маска в Латвии», которому в этом году 15 лет. Благодаря организаторским талантам и хорошему вкусу Юлии Лочмеле у латвийских зрителей есть возможность видеть спектакли, отмеченные в России Золотой маской (если, конечно, сценические размеры позволяют, а ведь случается, что или наши сцены «жмут в бедрах» или спектакль и вовсе нетранспортабелен за пределы родной сцены). Главная сложность – быстро, когда весной знакомят с программой осеннего фестиваля, определиться, на что пойдешь и сразу успеть купить билет .
На протяжении двух часов разные люди – политики, востоковеды, теологи, журналисты и прочие активисты по одному подходят к микрофону, выступают по своей заранее заявленной теме (на самом деле нет), а потом садятся на длинный ряд стульев, присоединяясь к предыдущему оратору. Конференция по Ирану, но…
Любая тема – повод поговорить о себе. Своих страхах, боли, том, что на самом деле волнует. Своя рубашка ближе к телу, Иран – только повод. Начиная с понимания, что нельзя всю жизнь прожить в структуре «дай, дай, дай», что есть что-то большее, что-то выше наших будничных проблем, участники конференции продолжают не то чтобы ходить по кругу, но по сути говорят об одном и том же, только разными словами. В силу своего опыта, воспитания, темперамента. Но не слышат друг друга.
Все же просто, доказывает Астрид Петерсен, журналист, работающая в горячих точках (блестящая Ксения Раппопорт). Просто… чуть заикаясь после трех лет в плену, она с пылом объясняет, что есть всего четыре вселенских права у каждого человека. Четыре и их легко запомнить – право на жизнь, право получать знания, право на мировоззрение, право на сексуальную ориентацию (вообще-то согласно Декларации прав человека прав побольше, а человеку на голодный желудок, сидя в лохмотьях на улице право на получение знаний даром не сдалось). А когда задают прямой вопрос — вот ты в Facebook пару недель назад потребовала смертной казни для пойманного главаря террористической организации, как это сочетается с тем, что усиленно пропагандируешь право любого на жизнь? Начинает оправдываться — я уже стерла, это было просто эмоционально. И мы понимаем, что это все политкорректная брехня. Именно этот террорист держал ее в плену три года (явно не рахат лукумом ее кормил и не песни пел) и естественно, что она желает ему смерти, но сама пугается своих мыслей. Она ж правильная, борец за все хорошее против всего плохого.
Споры, споры… кто-то призывает искать смысл жизни, кто-то резко сбрасывает фантазера на землю. Все убедительны, с каждым можно согласиться если не полностью, что уж частично точно. И открывается в процессе, что у многих потери, оставившие зияющие дыры в душе. С этим бы разобраться, а не рассуждать «А что вообще в мире делается? – стабильности нет» (с).
Смешливая Ингеборга Дапунайте в роли бывшей телеведущей и жены премьер министра Эммы Шмидт-Пулсен, после месяца жизни в крохотной перуанской деревне изо всех сил ищет секрет – как быть постоянно счастливой как индейцы, в чем секрет?
Андрей Кузичев в роли отца Августина. Пожалуй, одна из наиболее созвучных мне лично тем. Я вот считаю, что мы утрачиваем очень важный принцип – уместности. Отец Августин это выражает несколько иначе, но это о том же «У всего свое предназначение. Энергия беспрепятственно течет там, где форма соответствует содержанию. Чем точнее форма соответствует содержанию тем сильнее в ней течет жизненная сила. Поэтому смысл не в поиске новых форм, а в создании форм подходящих содержанию. Не новые формы нужно искать, а нужные. Не экстравагантные, а раскрывающие содержание.» (с)
Прекрасный актерский состав, помимо уже упомянутых – Виталий Кищенко (Густав Йенсен, датский писатель и философ), Алексей Вертков (Магнус Томсен, политолог. Обозреватель ежедневной газеты «Политикен»), .Илья Исаев (Оливер Ларсен, профессор копенгагенского университета факультета теологии) Игорь Гордин (Даниель Кристинсен, профессор орхусского университета гуманитарного факультета. Активист международного движения «Европейский ислам» ), Вениамин Смехов (Паскуаль Андерсен, 90-летний экс-дирижер национального оркестра Даниии).
Эффектную точку в конференции ставит поэтесса из Ирана, лауреат Нобелевской премии, только недавно закончившая отбывать двадцатилетний срок домашнего ареста Ширин Ширази (Нелли Уварова, оказывается, замечательная театральная актриса!). Как ее любовь к мужчине перевернула все. Когда любишь, ничего не страшно. В том числе пропадает страх, что твое «Я» растворится в другом. Поняли ли это участвовавшие в конференции европейки, под завязку забитые идеями о правах, свободе, равенстве и личном пространстве? Вряд ли.
Казалось бы, просто вышли и выступили с докладом, но не оторваться! Сколько важных тем о чем задуматься, что обсудить. Не раз вернуться мыслями к прозвучавшим со сцены словам.Одной режиссуры Виктора Рыжакова тут недостаточно, собрана команда, а главное – есть что сказать со сцены. Важное.
А сценография, видеопроекции, костюмы? Голая сцена, микрофон, ряд стильных прозрачных стульев, серая гамма костюмов оживляется только воздушным, голубого шифона, элегантным платьем веселой жены премьер-министра. Сдержанный скандинавский стиль. Задник – видеопроекции. На одном «экране» глаза ведущего, на другом — вид в комнату, где докладчики ожидают свой выход и могут задать вопрос выступающему. На третьем — выступающий в момент произнесения речи. Сначала четко, почти в полный рост, а потом крупный план одного экрана расползается на всю стену. Видео дрожит, расплывается, чем эмоциональнее становится монолог — тем более абстрактным становится лицо, черты теряют четкость, рассыпаются, скачут за мыслями. Последняя видеопроекция – иранский ковер, с едва заметным движением нитей. Все нити разного цвета сплетаются воедино в прекрасный узор. А могут ли разные люди гармонично вплестись в единую для всех канву и есть ли она?
Спектакль в постановке Дмитрия Бертмана с момента премьеры 13 марта 2004 года в разные сезоны то появляется то исчезает из репертуара. Очередное возвращение состоялось между ковидными волнами, в октябре 2020, в этом году два спектакля прошли 7 и 10 октября. Возвращение спектакля в репертуар зачастую и обновление состава. В этом году в партии Тоски дебютировала Дана Брамане, Каварадосси — Раймонд Браманис, Анджелотти – Рихард Мачановскис.
В опере Тоска критически важно наличие сильных актеров-певцов в главных партиях – Тоски, Каварадосси и Скарпиа. Со Скарпиа нам исключительно повезло – Янис Апейнис тот самый барон, шеф полиции, гроза Рима и любитель женщин. Перед ним трепещут, неисполнение приказов или отказы просто невозможны. Что мне особенно нравится в том, как Янис интерпретирует образ, так это то, что нет и намека на растиражированный образ злобного без меры и вульгарного в своих повадках бабника (а во многих спектаклях просто пошлого старикана). Власть, стать и страсть, без всякой чепухи.
Дана и Раймонд Браманисы сыграли и спели, но лично меня не покорили. Причины скорее косвенные. Первая — моя личная стратегическая ошибка — накануне перед спектаклем 10 октября пересмотрела в очередной раз фильм-оперу с Кабаиванска, Доминго и Милнсом, где все идеально – солисты, режиссура, интерьеры, костюмы. Вторая причина – режиссура Бертмана. По сути, все основные, самые эффектные арии (кроме, пожалуй, блестящей арии Скарпиа Va, Tosca! и Te Deum laudamus (шикарный хор!) завершающей первый акт) смазаны. Движения Тоски или Каварадосси в пиковые моменты не очень-то соответствуют музыкальному накалу. Да и в целом, если первый акт вполне, то второй слабее, а третий совсем слаб.
Идея, о которой говорилось в каком-то из интервью, что Скарпиа и Тоска были любовниками и он в общем-то пытается ее вернуть, а не просто пополнить свой донжуанский список оперной дивой – мне нравится. Беда в том, что не смотря на стоящую на рояле в Палаццо Фарнезе фотографию пары, это совершенно не считывается, фотографию даже из первого ряда в деталях не рассмотреть. Но у меня есть 🙂
Как уже упомянула выше, вопросов к режиссуре от акту к акта все больше. Если в первом, где действие происходит в церкви наибольшее изумление вызывают стройные ноги в небесах алтарной картины (явно не Иисуса, уж больно женские ножки, а должно быть распятие Святого Андрея, все же в либретто указана конкретная церковь ), да и картину, которую пишет Каварадосси, тоже непросто идентифицировать как неоконченную картину Марии Магдалены. А уж когда в финале «ножки» улетают и яркий свет нисходит на Скарпиа – это, конечно, эффектно, но немного забавляет, прям божественное преображение Скарпиа.
Дальше больше – когда задержанного Каварадосси приводят к Скарпиа на допрос, он абсолютно бОрзый плюхается в кресло и отвечает так, что неудивительно, что его потом пытают. Ну как пытают. Слабые вопли, конечно, слышны на фоне, один раз выводят в несильно испачканной кровью рубашке. Скарпиа во время пыток кормит аквариумных рыбок, не обращая внимание на суету Тоски. Вот в режиссуре Дали Ибелхауптайте были пытки так пытки! Да и Тоска со Скарпиа торговалась за свободу любимого до последнего. А из-за режиссуры Бертмана короткая, но эффектная ария Vittoria! Vittoria! будто и не исполнялась, не вспомнить. Да и Vissi d’arte в этой режиссуре потерялась. Партия Тоски коварная, хотя казалось бы, роль оперной дивы исполняют оперные певицы. Не просто дебютировать, когда режиссура не помогает, да и костюмы тоже.
Весь третий акт уже видения сошедшей с ума после убийства Скарпиа Тоски. Ходящие по кругу арестанты, фантазии о счастливой прогулке Тоски, Каварадосси и их сына, расстрел. Можно, конечно и так… но когда через два дня не вспомнить, что именно происходило на сцене в момент исполнения E lucevan le stelle – это грустно и недостатки режиссуры. Все же эффектные арии могут быть запоминающимися не только у звезд первой величины, если режиссер грамотно расставит акценты, а не будет увлеченно гонять толпу народу по сцене поперек сути и музыки.
Высший класс поставить Тоску так, чтобы от действий трех главных героев было не оторваться. Получается крайне редко, а ведь опера отличная с хитовыми ариями.
В Te Deum laudamus в конце первого акте духовые нашего оркестра перестарались, думала люстра грохнется, но Скарпиа никакие трубы заглушить не способны.
Общее впечатление все равно хорошее! Пуччини не испортить, а два хороших акта из трех легко делают вечер.
В рамках Фестиваля Беллини23 сентября 2021 года состоялся показ оперы Норма, где главную партию исполняла Марина Ребека. Спектакль транслировали на Rai5, спасибо добрым людям, записали и выложили на youtube и у нас есть возможность оценить, что же получилось. Как долго запись будет в доступе –непредсказуемо. Иногда блокируют и полминуты видео за нарушение авторских прав, а иногда годами в доступе есть оперы целиком.
Постановка своеобразная. Режиссер Давид Ливерморе решил не ставить просто оперу Норма с друидами и римлянами, а сделать это как бы воспоминаниями о постановке в голове старой и больной первой исполнительница роли Нормы Джудитты Паста. Ее безмолвно со скорбным лицом исполняет итальянская актриса Клара Галанте. И все бы ничего… во время увертюры Джудитта сидит в своей гостиной и предается воспоминаниям. По сцене пробегают то римские легионеры, то друиды, стены с картинами растворяются в сумрачном лесу. Если бы потом шла просто опера Норма и Джудитта бы появилась только в конце, но нет – она мечется между персонажами оперы заламывая руки, а они крутятся вокруг стола в гостиной – то дети под него спать лягут, то Норма на него взойдет как на костер. Зачем Джудитта размахивает итальянским флагом, стоя на столе а ля Свобода на баррикадах с картины Лакруа тоже не очень понятно. Да, в тот момент дается сигнал к восстанию, но… восстанию галлов против римлян, до Рисорджименто еще некоторое время, а гимном эпохи станет «хор евреев» из оперы Набукко Верди через 10 лет.
Мало того, в ложах ближе к сцене повляются зрители с той премьеры 1831 года, аплодируют, Джудитта раскланивается, а Нома где-то там, на фоне. В финальной сцене внезапно кумушки в нарядах начала XIX века уже сидят рядками на стульях в толпе друидов. С одной стороны, в этом сочетании реальности и воспоминаний что-то есть, но с другой перебор — Джудитта почти все время на сцене, в отличие от главных действующих лиц.
Давид Ливерморе недавно ставил Тоску в Ла Скала, где пела Нетребко (целиком смотреть здесь). Не самая удачная была постановка, а чуть ранее в том же театре он поставил Аттилу с Абразаковым.
Как мне кажется, наша Марина достойно исполнила партию Нормы. Понравилась мне и исполнительница Адальджизы Annalisa Stroppa.
Остальные исполнители тоже справились, хотя хоть убейте не поверю, что из-за этого тенора хоть кто-то б на костер пошел, тюфячок.
Флавий, центурион, друг Поллиона (тенор) Saverio Pugliese
Команда: Fabrizio Maria Carminati conductor, Luigi Petrozziello choir master, Davide Livermore director and set designer, Chiara Osella assistant director, Lorenzo Russo Rainaldi set designer, Marianna Fracasso costume designer, Vincenzo Raponi lights, Giovanna Giorgianni assistant costume designer
Работа со светом мне не понравилась, видеопроекции в целом удачные, костюмы эпохи Беллини соответствуют, а вот с галлами и другидами некоторая путаница, будто из разных других постановок оперы Норма собраны.
Немного интересных фактов.
Пишут, что изначально ария “Casta Diva” была написана в соль мажоре, но по просьбе Джудитты Пасты, которая хотела арию сделать глубже, Беллини переписал арию в фа-мажоре (на ноту ниже), в каком ее обычно все и исполняют, а на фестивале Марина исполнила редко исполняемую первоначальную версию. Как говорится – за что купила, за то и продаю. Не мне, просто насмотренному зрителю без музыкального образования судить, насколько удалось вернуться к изначально задуманной тональности.
Рихард Вагнер дирижировал оперой «Норма» в Риге в 1837 году. Следуя обычной практике девятнадцатого века добавления интерполированных арий, он написал арию для баса и мужского хора для этой постановки. Однако в общий репертуар эта ария не вошла. Вагнер писал в то время, что «Норма» была «бесспорно самым успешным сочинением Беллини».
Три мужчины и три женщины, две семейные пары и два изнасилования. Если коротко.
Спектакль по совсем свежей (2017) пьесе британского драматурга и театрального режиссера (драматургини и режиссерки?) Нины Рейн (Nina Raine). Гулгл не сильно помогает узнать про автора и пьесу, от знания того, что режиссер – внучатая племянника Бориса Пастернака ни холодно, ни жарко. Ознакомиться с текстом пьесы в оригинале можно по подписке здесь (я не читала).
В центре повествования семейная пара молодых и успешных лондонцев – адвокат Эдвард (Дайнис Грубе) и редактор Китти (Майя Довейка). Казалось бы, все отлично – десять лет в счаcтливом браке, только что у них родился малыш, карьера мужа на взлете. Их друзья, пара преуспевающих юристов – Рейчел (Илзе Кюзуле-Скрастиня) и Джейк (Мартиньш Упениекс), тоже давно в браке, их ребенок уже научился ползать. Милый треп на смотринах, немного выпивки, обсуждение юристами текущих дел, насмешки над знакомым неуклюжим и часто проигрывающим прокурором Тимом (Каспарс Думбурс) и обсуждение необходимости помочь ему познакомиться с кем-то, а то все один да один. Подходящая кандидатура – подруга Китти, актриса Зара (Катрина Грига).
Приятели (друзьями их никак не назвать) Эдвард и Тим постоянно сталкиваются в суде по разные стороны баррикад и обычно Эдвард выигрывает, он чертовски хорош и логичен в защите, в отличие от неуверенного в себе Тима. Вот и сейчас они сталкиваются лбами в деле об изнасиловании – потерпевшая Гейл (у Анете Красовской две роли — во втором отделении играет адвоката по разводам Лору) пытается доказать, что изнасилование было. Тим очень неумело выстраивает обвинение, а Эдвард ловко, задавая правильные вопросы и в нужный момент зачитывающий смс переписку заваливает обвинение, мол, не было никакого изнасилования, ты сама была не против. Крики и возмущение потерпевшей умелой демагогией Эдварда никак ей не помогают. Обвинение выглядит хлипким и ясно, что она проиграет.
Внезапно Рейчел выгоняет из дома Джейка и он идет плакаться к друзьям. Причина – измены Джейка. Но он же не ходит направо и налево, как думает жена! Слава Богу, она не узнала, про постоянную любовницу…Попытка свести Тома и Зару на первый взгляд проваливается, Тим ведет себя неестественно, умничает и манерничает, эффектной актрисе он совершенно не интересен. Напряжение по ходу пьесы нарастает постепенно, во втором отделении дело доходит до массовой драки.
Тим, как выясняется, ловко заманивает к себе девиц байкой про полтергейст (парни, берите прием на заметку!). Рейчел и Джейк мирятся и прощают друг другу измены (пока), обсудив подробности измен прямо при друзьях. До развода доходит и у Эдварда с Китти. Месть, это блюдо, которое подают холодным – Китти мстит Эдварду за измену пятилетней давности. Да не просто мстит, а практически разрушает все вокруг, желая при этом остаться в белом пальто посреди созданного хаоса. Циничный балабол Эдвард, не умеющий просить прощения, оказывается чуть не самым уязвимым. Зато тюфяк Тим показывает себя с неожиданной стороны.
Интересно наблюдать, как отличная юридическая логика, идеально работающая в суде, не особо помогает в семейных отношениях. Как просто проиграть, когда у насильника хороший адвокат, и каким неловким становится тот же адвокат, когда в изнасиловании его обвиняет собственная жена. И что такое изнасилование по современным меркам? Если жена вяло несколько раз сказала нет, но при этом продолжала заниматься любовью с мужем –это изнасилование? Непростые вопросы поднимаются вскользь, в пылу семейных скандалов. Сделать аборт, когда муж очень хочет второго ребенка и аргументировать это стандартной фразой «это мое тело». А муж тебе зачем? Его мнение вообще не имеет значения? И тут же постоянно упрекать мужа в отсутствии эмпатии. Не очень-то эти требования сочетаются с собственными действиями, неудивительно, что муж просто взвивается, слыша очередную претензию про отсутствие эмпатии.
Эгоисты, не умеющие друг друга слышать в будничной жизни. Обязательно надо довести ситуацию до катастрофы, чтобы докричаться друг до друга и показать друг другу уязвимые места не потому, что безграничная любовь и доверие, а потому что в ходе ссор уже все равно там дыры зияют, что уж прятать.
Курево, выпивка, безграничный сарказм, цинизм и мат, а за всем этим уязвимость, комплексы и страх одиночества.
Все актеры отлично сыграли и характер их персонажей на протяжении всего спектакля раскрывается и меняется. Эдвард особенно хорош, да и Тим сумел удивить.
Премьера в театре Дайлес состоялась чуть больше месяца назад 12 августа 2021 года. К удивлению, ничего о спектакле не слышала и попала на него случайно – подруга не смогла пойти и пропадали билеты, а, как известно, я всегда с удовольствием схожу в театр, если нет важных причин не идти.
Режиссер – Лаура Гроза. Видела несколько ее режиссерских работ и они мне по душе – оперы «Играл я, плясал», «Замурованные», спектакль «Портрет Дориана Грея». Сценография –Мартиньш Вилкарсис, художник по свету – Оскарс Паулиньш, видеохудожник -8 (это псевдоним такой, он активно сотрудничает с нашей оперой) – все молодцы. Хорошо поработал и консультант по музыке Рудолфс Данкфелдс. Костюмы же от Илзе Витолини мне не очень понравились – ни один преуспевающий лондонский тридцатилетний адвокат такие страшные широченные штаны не наденет ни за какие коврижки.
Что тему вербовки агентов в КГБ на фоне рассекречивания «мешков ЧК» подняли — хорошо. Начало положено (предположу, что продолжения, в виде диалога от других режиссеров не будет). Посмотреть интересно, но не прям обязательно к просмотру.
Сквозная тема с лекциями по альтернативной истории «Западной Риги» по аналогии с Берлином — самый важный пунктик турки и мечти в Пурчике, что все мол, как на нормальном Западе?
Применен излюбленный прием — нарезка на отдельные сценки и по мне, некоторые можно было безболезненно убрать — обе сценки с медосмотром и аэробикой товарищей чекистов (хоть на аэробике Кейш и хохомил), заговоривший труп палача-ветерана из бочки с квасом, девушка из варьете. Ничего они к общей картине не добавляют.
Самое классное — «чекист» Даудзиньш, рассказывающий о том, что по большей части представляла из себя работа КГБ в 70-80 годы. Профанация. Милая бабулечка, готовая с радостью (просто завидно) отомстить соседям и отправить их по этапу (у чекиста аж бутер с сыром изо рта выпал), как полнолуние — рвущийся в агенты тут как тут — расскажет и про газ от соседей и сообщения из Космоса и дуршлаг на голову наденет. Экзальтированная поэтесса — паникерша, которой уже после согласования книги кажется, что ее за какие-то стихи заметут.
Забавно, когда чекисты оставляют себе тетрадь с анекдотами на Генсеков, а только человек за дверь, начинают их читать и ржать, их диалоги в стиле «когда дашь Солженицина почитать?» — «Записывайся в очередь, тебе никаких привилегий не будет»
А в целом… так уже все это обмусолено со времен перестройки, что лично я совсем утратила интереск теме.
Партер 